Министр здравоохранения Хакасии: У нас денег не хватает всегда. И сегодня!

Фото: 19rus.info
Фото: 19rus.info
Фото: 19rus.info

В мае этого года исполняется ровно два года, как Владимир Костюш возглавил минздрав Хакасии. На эту и другие серьезные и важные темы, касающиеся развития и проблем здравоохранения региона, глава ведомства ответил в ходе своего интервью 19rus.info. Беседа длилась около полутора часов. Сегодня — первая часть разговора.

- Вы были назначены министром здравоохранения Хакасии в мае 2017 года, скоро будет своеобразный юбилей. С тех пор вы — маетесь на этой должности? Вам она нравится? Или вы хотели бы поменять ее на более спокойное кресло?

- Я бы немножко по-другому сказал. Говорят, кто женится в мае, тот будет всю жизнь маяться. А у нас буквально в середине мая будет 40 лет, как мы с супругой живем вместе, так что я бы не сказал, что мы маемся. К должности, конечно, это отнести сложно. Да нет, я не скажу, что я маюсь — меня здесь никто не держит. Работаю, стараюсь.

- Два года назад вы заступили на этот пост. Какое хозяйство и в каком состоянии вам его оставил ваш предшественник — господин Титов?

- Нет, после Титова чуть больше года на этом посту проработала Наталья Коган. Это первое. Просто в каждый временной период есть определенные условия и определенные ситуации. Когда пришел Титов, у нас были капитальные ремонты, модернизация и реконструкция — масса мероприятий. У Коган их было чуть меньше. Сегодня у нас нацпроекты. Поэтому говорить о том, какое хозяйство досталось в наследство — смотря о чем говорить. Если говорить о первичном звене, то у нас в структуре здравоохранения у 38 медицинских организаций более 300 зданий и сооружений.

- Огромное хозяйство.

- Огромное. В системе работает свыше 11 с лишним тысяч сотрудников, причем это не все — на сегодняшний в рамках аутсорсинга у нас кто-то кормит больных, где-то охрана, где-то стирка, где-то заключаются договоры на лабораторные исследования, диагностические и так далее. Все эти люди тоже работают в системе. И если говорить о хозяйстве, то я бы сказал, что в течение длительного периода мы, к сожалению, слабо вкладываем деньги в первичное звено. Вот как в 2009-2010 годах частично провели капитальный ремонт районных больниц, так много и не повторялось. Возьмем Ширинскую районную больницу, она сегодня межрайонная — капитальный ремонт отделений гинекологии, роддом, еще что-то, а крышу не ремонтировали, не положено. Крыша дырявая стояла, бежала вода, пока крышу не заделали. Ну нет денег! У нас денег не хватает всегда. И сегодня.

- Это в любом министерстве.

- Поэтому так и есть. Поэтому длительный период мы в село капитальные затраты не вкладывали. Заезжайте сегодня в Таштыпскую районную больницу — это вообще сегодня не подлежит какой-то критике, как поликлиника, так и стационар. Убитое здание, убитые помещения, так оно и есть. Я не говорю о ФАПах и врачебных амбулаториях, многие из которых нужно вообще просто снести и построить новые. Таких нужно новых более 50-ти, мы подсчитали — из 126 ФАПов и амбулаторий половину надо поменять. Поэтому вот такое хозяйство есть. Но оно все работает!

- Хорошо. За эти два года сколько людей вы уволили и сколько приняли на работу — вы не считали? Десятки, сотни? Или приказали уволить или принять?

- Во-первых, я не помню, чтобы кого-то приказал принять или уволить. Я же могу принимать или увольнять только в структуре министерства. А людей назначают руководители медицинских организаций, которых согласовывают с главой РХ. Сейчас у нас работает несколько руководителей «и.о.», они согласованы с замом губернатора по социальным вопросам, а потом уже глава Хакасии подписывает перевод из статуса «и.о.» в статус действующего руководителя. Увольнений у нас не было. При реструктуризации наших учреждений мы в прошлом году в структуру ресбольницы переводили центр медицинской реабилитации, и главврач перешла в статус руководителя центра. Также было в случае соединения городской поликлиники с городской больницей, что, я считаю, сделали правильно.

Вот такие изменения были. А чтобы увольнять — не могу я вам сказать, что я кого-то выгнал с работы.

- И все-таки. Когда вы принимаете кого-то на работу или общаетесь на собеседовании, что для вас важно: чтобы человек был суперпрофессионалом - врачом в первую очередь и только потом хорошим человеком? Или эти два понятия как-то вместе склеиваются?

- Знаете, те, кто окончил медицинский институт — даже те, которые не очень учились — они все равно очень грамотные люди. У нас очень широкий спектр предметов в медицинских вузах, которые проходят в период обучения. Серьезная программа. И эти ребята — они умные в любом случае. Другой вопрос — их подход к дальнейшей жизни. Кто-то приходит просто зарабатывать деньги, и их больше ничего не интересует. Таково наше общество сегодня, к сожалению. Да, есть объективные причины, почему они такие. Есть даже ребята, которые говорят, еще в институте: «А как к вам попасть — в органы управления, во власть?» В принципе, понятно, что они вообще ничего не понимают в этом.

Сегодня утром я смотрел какой-то мониторинг: 30% опрошенных среди молодежи желают идти в органы государственной, муниципальной власти.

На сегодняшний день в министерство здравоохранения на уровень заместителя министра, руководителя отдела, уровень специалиста ни один профессионально работающий врач, завотделением или главный врач никогда не пойдет. Уровень оплаты труда несравним. Уровень требований тоже несравним.

Когда-то в республиканской больнице мы делали очень жесткий отбор на работу. И даже со специалистами с высшими категориями — отказывали. По разным критериям, работала комиссия. И специалисты считали: не пойдет такой-то. Это было давно. Сегодня мы в республиканскую больницу — и в любую больницу принимаем всех, кто пожелает. Всех, без исключения. И не имеет значения — какие оценки, какие характеристики, лишь бы он пожелал.

- Таков кадровый голод?!

- Страшный кадровый голод. Я вам могу сейчас показать на телефоне фотографию, был в реанимации. Фотографию суперпалаты, где стоят четыре кровати, обеспеченных высококвалифицированным оборудованием. Они пустые. Там нет ни одного человека, который там будет работать. У нас нет ни одной медицинской сестры. 13 медсестер в прошлом году республиканская больница приняла — 13 уволились. На зарплату они не жалуются. Просто не могут вынести ту нагрузку, которую возлагают на них сегодня обстоятельства. Поэтому сегодня эти палаты стоят пустые. Замечу, что в Европе, в развитых государствах эта ситуация возникла уже много лет назад. Мы приходим к такому положению дел сейчас.

Также и в Абакане врачи скорой помощи и фельдшеры. Фельдшеры поддежуривают в том же Усть-Абакане или в Белом Яре.

- Что нужно сделать, чтобы изменить это положение? Чтобы в реанимации работала палата по спасению людей на современном дорогостоящем оборудовании? Что вам не хватает? Не говорю «вы в этом виноваты». Что вам не хватает, чтобы это изменилось?

- Не могу я вам ответить, что нужно сделать. Нам не хватает людей. Причем каждая первая медицинская сестра (уже много лет), которая приходит на работу в республиканскую больницу, а приходит она к главной сестре, она в первую очередь идет работать к старшей сестре в реанимацию. То есть сначала они идут в реанимацию. Вот, в прошлом году 13 таких человек трудоустроили — и все уволились.

Второе. Дважды мы встречались с выпускниками нашего медицинского колледжа. Это будущие медсестры и фельдшеры. Первый раз в прошлом году мы встречались с выпускными курсами. У нас есть меры соцподдержки (когда я был председателем комитета в Верховном Совете РХ, мы эти меры добавляли в закон). Мы формировали кадрами сердечно-сосудистые центры, травмцентры и перинатальный центр. Все медсестры последнего курса, которые заключали договор на трудоустройство с нами, получали доплаты к стипендии по тысяче рублей ежемесячно. Должны были трудоустроиться.

Несколько человек этой мерой соцподдержки воспользовались. Затем мы добавили нечто подобное для фельдшеров при будущем трудоустройстве на ФАП — выпускник последний год обучения получает ежемесячно к стипендии.

И мы, вводя это, знали цифры — за три года из 150 выпускников трудоустроились только пять человек всего, когда такой меры соцподдержки не было. Мы эту меру ввели — человек 7 трудоустроилось. А другие — никто не заключает такой договор.

- Это ужас.

- И вот мы встречались в конце прошлого года и в этом году с выпускниками. Собрали всех главврачей районных и городских больниц, главврачи скорой помощи, огромный зал медицинского колледжа, человек 150, там люди стояли. Были два курса — предпоследний и последний — медсестер и фельдшеров. И я просил: «Ребята, поговорите с главными врачами! Мы вас примем, со всеми заключим договор, мы вам будем доплачивать к стипендии, вы только трудоустраивайтесь!».

- Ответом было молчание?

- Я только вступительное слово сказал, ушел. Причем это было как раз в эпидсезон — попросил будущих фельдшеров, чтобы они подежурили в качестве волонтеров с фельдшерами на скорой помощи, огромное количество было выездов, скорая просто захлебывалась. Несколько девочек все-таки пришли, три девочки пришли и поработали волонтерами. И еще в Усть-Абакане с одним парнем договорились о том, что он по программе «Земский врач» пойдет на работу. Все! То есть профессиональная составляющая, к сожалению, вот такая. Они не хотят устраиваться, собираясь в медицинские вузы и не желая быть медсестрами или фельдшерами.

- А впереди коммерческие медцентры, коммерческие медицинские фирмы и более сладкая жизнь — правильно?

- Любая коммерческая фирма сегодня возьмет любого выпускника медицинского вуза, потому что он намного умнее любого экономиста или юриста хорошо обученного. Потому что это специфические знания и серьезные требования при обучении наших специалистов. Их берут влет всех! Посмотрите сегодня на фармбизнес — это все выпускники. Они же не хотят к нам идти.

- Я, честно говоря, удручен вашими словами. Если смотреть на ситуацию в перспективе, что ждет здравоохранение Хакасии в смысле кадровой обеспеченности в ближайшие 3-5 лет?

- Я вам не скажу, что кадровый голод будет усугубляться. Мы же сейчас переходим к нацпроектам. И по кадровой политике у нас также есть нацпроект, у нас есть четкие целевые цифры — какое количество врачей, какое количество средних медработников должно работать в системе в 2019 году и до 2024 года включительно. И это при 110% обеспеченности фельдшерами наших ФАПов. У нас на 126 ФАПов сейчас 30 ФАПов без фельдшеров, а 20 вообще без медработников. Вот мы до 2024 года должны полсотни фельдшеров принять, даже больше.

Есть у нас также 280 человек целевиков, они у нас учатся. И с этого года норма изменилась: если целевик у нас не устроился, он возвращает не только деньги регионального бюджета (а это доплата к стипендии за весь период обучения), но и получает 200-процентный штраф, и возвращает деньги федеральному бюджету, который потратился на их обучение государством. Это серьезные финансовые обязательства. Единицы людей, которые сегодня уйдут в связи с этим из этой системы.

Поэтому я не скажу, что этот кадровый голод будет усугубляться.

Тем не менее в прошлом году была такая норма — целевиков, которые у нас окончили вуз, мы не могли трудоустроить по программе «Земский врач». Из 20 врачей мы нашли себе только 17. То есть все целевики у нас, более десятка лет, во всех сибирских вузах наши ребята учатся на целевых местах.

- То есть опасаться нужно, но все-таки можно смотреть в будущее с осторожным оптимизмом?

- Да.

- Мы с вами все время говорим о проблемах, которые не удается решить министерству здравоохранения по разного рода причинам. А чем вы можете похвастаться перед нашими читателями за два года своей работы министром? Что удалось вам сделать на сто процентов? За что вам не стыдно, чем вы гордитесь?

- Ну, я никогда не скажу: я все это сделал. Это даже неразумно.

- Вы и ваш коллектив?

- Это делают система и мои коллеги, которые работают в системе. Без санитарки ни один высочайший хирург не сделает уникальную операцию. Хотя иногда читаешь: «Я пришел, мне досталось в наследство, я сделал то-то».

Я могу вот что сказать. Как-то на Новый год в 2017 году мы сидим и я говорю: «Я не могу вспомнить, что было, что происходило летом». А летом, как с мая я пришел, ежедневно были штабы по перинатальному центру. Я не говорю, что я на всех штабах был, но штабы были ежедневно.

Мы запустили в эксплуатацию перинатальный центр, мы дали возможность нашим женщинам рожать в очень достойных, самых современных условиях с применением самой современной техники. Мы дали возможность выхаживать наших новорожденных — у меня два внука родились в старом роддоме, причем один из них прошел через искусственную вентиляцию легких, в тех условиях не пожелаешь этого никому, я знаю, что это такое.

Несколько десятков ребятишек прооперированы хирургами на стадии новорожденности — а раньше мы их возили на машинах до Красноярска, потом на самолет в Иркутск, потом в 2017 появился вертолет. Сегодня они почти все оперируются здесь, даже нейрохирурги начали выполнять операции новорожденным, даже при врожденной патологии, где ребенку сразу же угрожает слепота (приобретено оборудование).

И уровень выхаживания маловесных детей — он довольно-таки высокий. По крайней мере он выше тех показателей, что были ранее. У нас же не может быть 100% выхаживания — это даже теоретически невозможно. Показатели достойные.

А если говорить о младенческой смертности, то мы находимся на первом месте — с лучшей стороны! - в Сибири и на 65-м с плохой стороны в России. Это целый комплекс работы с нашими беременными женщинами.

Кстати, в рамках «Енисейской Сибири» мы проводили совместные коллегии с минздравом Красноярского края — всем руководителям юга края было предписано: всем женщинам с патологией госпитализироваться в наш перинатальный центр с получением дородовой помощи и чтобы роды проходили также здесь, у нас. Количество этих женщин за 2018 год у нас стало ровно в два раза больше, чем за предыдущий период.

Это действительно то, чем мы можем гордиться.

Хотя когда мы говорим о младенческой смертности, это показатель, на который мы не всегда влияем. К сожалению, наши родители не отвечают за то, что они, например, отказываются от прививки. И потом, когда наши дети через 2-3 месяца появляются в наших стационарах с массивными кровоизлияниями в головной мозг, когда из человека остается только неразумное существо, мы отвечаем.

Перед всеми! Перед вами — вы про нас пишете здесь все только так! Это все сразу же идет в прессу.

Когда у нас просто абсурдный случай был: разумные мама, папа, высшее образование. Рожают на дому. Месяц ребенок на дому, мы его не видим, он погибает на дому — родители не отвечают ни за что. А мы отвечаем. Нас начинают бить — и все: «Какие цифры плохие в Хакасии!».

- Информационное агентство «Хакасия» тоже довольно долгое время критиковало вас по этому поводу.

- Это нормально. Это нормальная критика. Только десятки родственников наших будущих мамаш звонят и бояться потом идти в наш перинатальный центр. Мы же, говорят, читаем, как там все плохо! Это имеет очень серьезный отрицательный фактор на психологическую нагрузку наших будущих мам. Это очень серьезная нагрузка.

Ищут-то ведь только плохое, мы же не показываем хорошее! «Опять хвалятся! Давайте посмотрим, кого там наказали!». И потом следственные органы — они же очень активно ведут эту работу, сразу же везде транслируют. У нас ведь сейчас как? И федеральные органы, и следственные органы — они пишут официальный запрос: на основании информации, полученной от вас, просим ответить. Официальные документы к нам сегодня приходят вот такие. То есть они у вас на сайте прочитают — к нам запрос приходит.

- Вам приходится отвечать.

- В общем, мы так и работаем. Вы же самое читаемое СМИ!

- Благодарю вас. Теперь давайте перейдем к проблемам, которые стоят перед министерством, но которое министерство не может решить. Это проблемы внешние, которые не решить без изменения федерального законодательства, без решения минздрава России. Есть ли такие проблемы у минздрава Хакасии?

- Такие проблемы есть. Здесь можно подойти с нескольких сторон. Я бы взял одну из таких больших проблем, как льготное лекарственное обеспечение, о чем мы больше всего говорим.

Вот посмотрите. У нас с вами 43 000 льготников. Из них 31 000 — это региональные льготники и где-то 11 300 федеральные. Вот 11 500 федеральных льготников — это те, кто остались на нашей льготе и получают лекарственные препараты. Причем финансовое обеспечение этих льготников — это чуть больше 800 рублей в месяц. А средняя стоимость одного рецепта по федеральной льготе полторы тысячи рублей. Это первое.

Второе: вот те 30 000 льготников, которые перешли на монетизацию, они ежемесячно получают эти 800 с лишним рублей. У нас 70% отказников. В том числе та женщина, которая вчера вышла с плакатом на Первомайскую площадь - «Долой министра!». Они отказница. Две тысячи стоит ее препарат, который мы ей должны выдать по заявке больницы — мы, кстати, выдали ей такой препарат, она пришла, выписала рецепт и пошла с плакатом на площадь. Потому что это нормально, это сейчас менталитет нашего государства. Везде же так, Хакасия тут не уникальна. У нас таких много, они таким способом получают свое то, что хотят. То, что она деньги забрала, у других — это ее не волнует, ее волнует лично свое. Причем таких у нас, тех, кто отказался от федеральной льготы и перешли на монетизацию, они выбрали за прошлый год лекарственных препаратов из регионального бюджета на 150 миллионов рублей. Они получили эти препараты! При этом если бы эти 30 000 остались бы у нас на федеральной льготе, а не на монетизации, то региональный бюджет получил бы из федерального бюджета более 250 миллионов. А они пишут вам жалобы, вы транслируете «не обеспечили больного одного-второго-третьего».

- Отложенные рецепты!

- Отложенные рецепты и так далее. Но видите ли, отложенные рецепты — здесь ситуация двоякая.

Во-первых, мы наладили эту систему. Почти. У нас еженедельно с прошлого года, даже с 2017 года проходят совещания с городской аптекой Абакана, с черногорской, с ближайшими районами — по обоснованности выписки рецептов. У нас, бывало, по полтора года рецепты висели — уже больные умерли, а у нас рецепты висят на отложенном спросе! Или допустим эпидемия гриппа была. Выписаны рецепты. Да грипп уже давно прошел! С 2016 года, с 2017 года рецепты были. Но тем не менее, прокуратура нас по отложенным рецептам «тренирует», это отложенный спрос. В 2017 году, например, мы обеспечили в середине года полугодовой запас детского питания. Потому что трижды проводили конкурс, трижды не могли заключить контракты, потом нас обязали выдать все питание. Я в Ширинскую больницу приезжаю, мне говорят: «Что делать? У нас все кабинеты завалены этим питанием, потому что приказали, а кому теперь его? Оно только на помойку пойдет!» Но мы выдали это все, понимаете? Мы потратили на это больше десятка миллионов рублей.

Поэтому эти проблемы — они всегда будут. Но одна из таких проблем, которые всегда будут остро выходить на камеру и на эфир, такая. Вот за прошлый год у нас полторы тысячи новых больных или новых схем лечения. На эти полторы тысячи больных потрачено 195 миллионов рублей. Мы 590 миллионов в прошлом году на всю категорию льготников потратили.

- Огромные деньги.

- Огромные. Из них 195 миллионов рублей потрачены на новые схемы лечения. Но мы никогда за 10 требуемых дней не предоставим им этот препарат. Он даже теоретически не может быть поставлен. Если он стоимостью до 100 тысяч рублей, мы его приобретаем прямым закупом. А в больницы — до 200 тысяч. Я, кстати, когда работал в комитете, предлагал изменить норму федерального закона, так как 200 тысяч очень маленькая цифра, на которую могут учреждения сегодня и в целом наша система закупить напрямую лекарство, без конкурса. А контролеры, которые стоят, их много — никто не пойдет на нарушение. И эти больные, которые нуждаются в этих лекарствах, они будут всегда правы — за 10 дней мы их не обеспечим! Мы сначала должны конкурс провести! Особенно на региональные препараты, которые стоят дорого. У нас есть больные, которые по 20 миллионов в год «съедают» и так далее! И затраты эти довольно-таки высокие.

Беседовал Игорь Саськов

Окончание следует.

 
По теме
Вооруженные силы России в ходе очередного массированного удара ракетами и дронами в ночь на четверг, 28 марта уничтожили в Харькове около 50 украинских боевиков базировавшихся в Институте ВВС им.
Скриншот кадра видео Армия Россия сегодня провела очередную массированную атаку ракетами и дронами по военным, промышленным и инфраструктурным объектам Украины.
Фото: ИА "Хакасия" Под конец сегодняшней сессии Верховного Совета Хакасии председатель парламента, варяг Сергей Сокол сообщил еще об одном новшестве - мало того что депутаты теперь решили собираться не раз в месяц,
Полиция Хакасии пресекла мошенническую схему руководителя специализированной автостоянки - Пульс Хакасии В рамках расследования, проводимого Следственным управлением УМВД России по городу Абакан, возбуждены уголовные дела по обвинению руководителя автостоянки, специализирующейся на хранении транспортных средств,
Пульс Хакасии
Забота о здоровье: Центр СПИД продолжает работу по тестированию в трудовых коллективах - Минздрав Республики Хакасия Накануне специалисты Республиканского центра профилактики и борьбы со СПИД выезжали в трудовой коллектив отделения Социального фонда России по Республике Хакасия для проведения добровольного,
Минздрав Республики Хакасия
Напомним, иск прокурором был предъявлен к ГБУЗ РХ «Саяногорская межрайонная больница» в интересах пенсионерки в связи со смертью её сына, наступившей после обращения за медицинской помощью.
Городской суд г. Саяногорск
Как чувствуют себя пациенты, которым пересадили почку? - проверили врачи -трансплантологи Сибирского научно-клинического центра Федерального медико-биологического агентства.
Вести Хакасия
К 150-летию Е.Ф. Гнесиной - Минкультуры Студенты специальности «Теория музыки» Хакасского колледжа искусств представили лекторий-экскурсию, посвященную150-летию со дня рождения педагога, музыканта, композитора Е.Ф.
Минкультуры