Встречу с Андреем Звягинцевым в Абакане организовала компания РУСАЛ к своему 15-летнему юбилею. Состоялась она в театре «Сказка», где собралась, конечно, не только абаканская публика. Самый обсуждаемый российский фильм о противостоянии человека государству кого-то активно возмутил, у кого-то нашел горячую поддержку… Только вот равнодушным никого не оставил. Значит, бесспорно одно: попал он в самое сердце зрителю.
Помнится, один мой знакомый юрист, посмотрев «Левиафана» утверждал, что подобный беспредел с имуществом на территории РФ невозможен в принципе! Нужно было просто внимательней изучить документы о праве собственности на недвижимость и оспорить решение суда в вышестоящих инстанциях…
Общеизвестно, что не понравилось кино и руководителю местной администрации поселка ТерИберка (ударение на 2-м слоге, — прим. редакции). Не родит, мол, земля мурманская таких чиновников-упырей!
Тем удивительней было узнать, что снимать «Левиафана» в Хакасии – планировали всерьез.
— Это правда. Нас привлекало это пространство, но скоро стало понятно, добираться сюда всей съемочной группой слишком проблематично. Ехать все равно пришлось далеко от столицы, в Мурманскую область. Тогда мне уже было ясно: в фильме нужен холодный, северный океан, — признался Андрей Звягинцев.
— Как бы назывался фильм, если бы его снимали в Хакасии? У нас здесь хорошая власть и хорошая полиция, — прозвучало из зала.
— Фильм был бы о том же, и название осталось бы прежним, — заверил режиссер, — Поселок Териберка просто стал тем местом, где расположились декорации фильма.
Наверное, не стоит напоминать читателю, о чем «Левиафан». Он о том, как у одной не самой счастливой семьи, у самого обычного человека забирают участок с домом, в котором он вырос. Николай не может смириться, борется, как может за свою собственность и проигрывает. Не только суд, а всю битву, в результате которой теряет не только имущество, но и свою не самую счастливую семью. Он пьет с горя и рассуждает о несправедливости. Он страдает и несколько раз на протяжении фильма берется за оружие… Но… его ружье никогда не выстрелит. В лучшем случае поразит портреты забытых политиков. Сам Николай не погибнет ни от стыда, ни от позора, ни от унижения, ни от непонимания, как его несчастная супруга. Слаб он или невероятно силен – решать зрителю. Андрей Звягинцев же считает, что его герой – очень сильный человек.
— Вы думаете, когда отнимают жизнь, можно вести себя иначе? Я бы посмотрел на такого. Когда этому молоху – Левиафану – захочется тебя сломать, он это сделает, — уверен Звягинцев.
— Почему безысходность? Почему вы не дали зрителю ключ, как вести себя в подобных ситуациях? — не соглашались с режиссером абаканские зрители.
— Дать ключ? – продолжал интриговать Звягинцев, — Какой же тут может быть ключ? Конечно, если б главный герой победил, или погиб в борьбе, читатель бы утешился. Но это удовлетворение фиктивное. Русский человек терпелив, даже чересчур терпелив, можно сказать, покоен. «Истинное мужество состоит в том, чтобы любить жизнь, зная о ней всю правду» — написал в свое время Сергей Довлатов. Мой финал фильма заставляет думать…
Один из мужчин пришедших на встречу был необычайно настойчив. Его вопросы о том, как родилась эта история, откуда Звягинцев о ней услышал, почему именно в таком виде решил представить в своем фильме, любого поставили бы в тупик. Но режиссер отвечает на подобное не впервой.
Об истории сварщика из штата Колорадо Марвина Джона Химейера, у которого пытался отобрать дом цементный завод, которая стала для Андрея Звягинцева отправной точкой для создания своей истории на российском материале и о российской действительности написано много. Для тех, кто не в курсе, поясню: Химейер, когда окончательно понял, что не сможет отстоять свой клочок американской земли, запаял себя в бульдозере и снес десять административных зданий, после чего покончил с собой.
— У меня словно ток пробежал вдоль позвоночника, когда я услышал о Химейере. Именно в тот момент стало ясно, о чем нужно снимать, — признается Звягинцев.
Он убедительно (в который уже, наверное, раз) объяснил, что именно аллюзии на ту американскую трагедию, историю библейского Иова и философский трактат Томаса Гоббса «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» делают его фильм общенародным и не имеющим границ. А Териберка – всего лишь точка на географической карте, где тихонько и совсем незаметно для мирового сообщества разворачивается драма мирового уровня. Трагедия, которая с одинаковой вероятностью может произойти абсолютно в любом месте на планете. Именно поэтому картина «Левиафан» в основной конкурсной программе 67-го Каннского международного кинофестиваля и получила премию за лучший сценарий, считает режиссер, а вовсе не оттого, что Россию за рубежом представляют мрачной страной, полной беззакония и горя.
— Это вечная проблема столкновения человека с государством. Так было всегда и везде. Страх и безысходность человека перед властью наша действительность, от которой никуда не деться, — говорил прописные истины Звягинцев со сцены.
А из зала его спрашивали, опять же в который раз:
— Так почему вы не любите Россию?
— Мне кажется неуместным этот вопрос. Его задают постоянно, а я всю жизнь, мне уже 51 год, живу в этой стране. Это моя родина, мое Отечество. В своем фильме я не вижу никакой неправды и подпишусь под каждым эпизодом. Он отразил то, что я наблюдаю, что меня волнует. «Левиафан» — зеркальное отражение действительности.
— От ваших фильмов грустно. Не хотели бы снять комедию? Черную? – интересовался зал.
Звягинцев улыбался и рассказывал о своей жизни в Москве, где в начале 1990-х, чтобы остаться в профессии, вынужден был снимать рекламу, что считает невероятной аферой для себя – тогда актера по специальности. Рассказал о своей семье: живет вдвоем с пожилой, но очень деятельной мамой, бывшей новосибирской учительницей. О первой победе в 2003 году на Венецианском фестивале.
— Что фильм «Возвращение» стал победителем, узнал я на узкой улочке Венеции, куда водят туристов, когда я впервые вышел в город, познакомиться с достопримечательностями. «Ты стоишь или сидишь?» — спросили, как обычно говорят в таких случаях, по телефону. Я понял, что нужно присесть, но поблизости ничего подходящего не оказалось. Присел на мостовую и выслушал новость, которую все участники фестиваля уже узнали от венецианского гравера. Того самого, кому заказали сделать надпись на статуэтке…
Вообще, организаторы мероприятия – компания РУСАЛ – обещала пришедшим на встречу открытую лекцию о современном кинематографе. Звягинцев еще в Красноярске отказался становиться лектором, и встреча прошла в формате вопросов и ответов. Нельзя сказать, что от этого стало менее интересно. Вопросы писались на листочках и задавались из зала, не заканчиваясь.
— По какому принципу подбирали актеров? Специально искали неизвестных?
— Да, специально. Хотелось показать новые лица. Главного героя я видел очень давно, узнал, где его искать, пригласили. Так на роль Николая был утвержден Алексей Серебряков. Что Лилей станет Елена Лядова, уже игравшая в моем фильме «Елена», тоже стало ясно сразу.
Надо сказать, действительно, из популярных актеров здесь только Роман Мадянов, сыгравший малоприятного зрителю мэра. И в этом тоже видится какой-то знак…
— Вы смелый человек из породы белых ворон, сделали все, чтобы фильм стал непопулярным. Полагаете, современный мужчина не мачо, а такой вот немногословный герой, как Николай?
— Молчание говорит значительно больше, чем длинные реплики героев. Это секрет кино.
— Как относитесь к кинокритикам?
— Никто из авторов не любит критиков своих картин. Тем не менее, иногда они замечают то, что сам упустил из виду. За это бываю им благодарен.
— Пришлось бороться с цензурой?
— Мало кто знает, но цензура в нашей стране запрещена Конституцией. Есть инструмент, чтобы отсечь ненормативную лексику, такой как, скажем (18+) или предупреждение «Осторожно, ненормативная лексика». Полагаю, этого вполне достаточно, зачем идти дальше? Но свой мы фильм цензурировали именно на запрет ненормативной лексики.
— Не слишком ли много пьют в фильме?
— Считаете, много пьют? У каждого в этом вопросе свой опыт. Если серьезно, все происходит с главным героем на протяжении нескольких недель, а фильм идет 2 часа. События эти настолько оглушительны, что нельзя не выпить.
— На какие фильмы вы ориентируетесь в своем творчестве?
— Их много. В середине 1990-х в Москве случилось знаменательное событие – открылся Музей кино, где я в то время пересмотрел массу фильмов, которые произвели впечатление. В основном ими стали ренессансные киноленты 1960-х годов, созерцательные и неспешные, Антониони, Бергмана, Эрика Романа и других режиссеров. Их много, порядка 150. Можно посмотреть этот список на нашем сайте, если интересно.
— Что вы думаете об эмиграции Алексея Серебрякова в Канаду?
— Это его решение. И тот случай, когда лучше молчать, чем говорить. Лично я никогда не думал об эмиграции. Я всю жизнь прожил в этой стране и покинуть ее для меня станет возможным, только если произойдет что-то выходящее за рамки. Тут я возвращаюсь опять к теме страха…
— Что пугает? Цензура? Политика?
— Беспокоит возвращение к риторике 30-х годов. Для здоровья человека нужно уже избавиться от этого страха. Беспокоит ситуация на Украине. Для меня это разделение – трагедия, мы всегда были близки и понятны друг другу…
Вот такой получилась встреча в Абакане с известным режиссером Андреем Звягинцевым. Писать об этом событии, бесспортно, знаменательным для культурной жизни Хакасии, можно много. Андрей Звягинцев снял фильм «Левиафан»… В киноленте показана неприглядная действительность современной жизни…Фильм «Левиафан» стал победителем на 67-м Каннском фестивале… Дважды два четыре…
Основной же ценностью для пришедших этим вечером в «Сказку», пожалуй, стала возможность вживую пообщаться с мыслящим человеком искусства. Пытающегося понять жизнь и показать ее зрителю с тех сторон, которые беспокоят Звягинцева как человека. А ведь это, наверное, очень трудно – ставить вопросы, на которые ответа нет…
Татьяна КОРНЕВА
Фото из соцсетей
